Тихое чудо

В конце января – начале февраля в Саратове пребывал ковчег с мощами святой блаженной Матроны Московской. С раннего утра до позднего вечера тысячи саратовцев шли в храм в честь Покрова Божией Матери «к Матронушке».
О том, почему люди готовы часами стоять в очереди к мощам святой Матроны Московской, какие чувства они испытывают при встрече со святыней (часто совершенно неожиданные для них), рассказывают наши корреспонденты, побывавшие в Покровском храме Саратова и в московском Покровском монастыре.

                                                   
«Столько всего хотела сказать…»

В воскресенье побывали у Матронушки. Собирались долго. От дома до центра нужно ехать с двумя пересадками. Трамваи в последнее время ходят плохо, да и холодно в них. Хорошо еще, что с детьми в храм пропускают без очереди. У меня такой «пропуск» есть. Значит, не придется мерзнуть.

Размышляла так про себя, а сама думала: раньше люди пешком в паломничество отправлялись за тысячи километров. А тут святыня, можно сказать, «с доставкой на дом» прибыла. Потрудись только доехать до храма, и то ленишься. Решено — едем в субботу.

Проснулись утром, а на улице метель. Ничего не видно. Обидно — завтра ковчег с мощами из Саратова увозят. Не попадем к Матронушке. И тут неожиданная новость — дорогая гостья остается еще на неделю. К вечеру метель стихла, столбик термометра даже подполз чуть-чуть выше к нулю. Теперь уж точно поедем — завтра.

С утра у сына кашель. Только недавно переболели бронхитом, с трудом выздоровели — и «снова здорово». Температуры нет — уже хорошо. Полдня присматривалась к нему, решала, стоит ли брать с собой. А если совсем разболеется? Тогда и вовсе не попадем. Нет, едем.

И снова радость — теплый трамвай. Можно даже высушить варежки — пока шли до остановки, сын успел поваляться в снегу. Во время пересадки нас встречают сестра с моей крестницей — они уже купили цветы. Матронушка любит, когда к ней приходят с цветами. Вместе быстро добираемся до храма.

С бокового входа толпится человек шестьдесят с детьми самых разных возрастов. С грудничками пропускают сразу, остальным все же приходится постоять на морозе. Дети не в обиде. Они виснут на перилах ограждения, катаются по ледяным дорожкам, измеряют глубины снежных сугробов. В ларьке с надписью «Мороженое» недалеко от храма продают горячий чай и булочки в шоколадной глазури. Едва успеваем размешать в пластиковых стаканах сахар, как подходит наша очередь.

Заходим в храм. Он утопает в цветах. Розы, хризантемы, тюльпаны. Пение затихает. Акафист заканчивается. Очередь змейкой движется к ковчегу. Мимо проплывает облако дорогого парфюма — женщина в норковом полушубке, на каждом пальце по перстню с каменьями. Рядом со мной стоит мужчина с дочкой, у него на руке браслет с массивными золотыми пластинами. Тут же бабушки в потертых пальтишках. И дети — очень много детей. Притихшие, неожиданно серьезные.

— Просите, что нужно. Креститесь заранее,— предупреждает священник.

О чем просить? Мысли путаются. Столько всего хотела сказать… Знаю, что Матронушку часто просят о помощи не столько в духовных вопросах, сколько об исцелении от недугов и даже о решении каких-то бытовых проблем. И что такое потребительское отношение к святыне неправильно. Но знаю также, что Матронушка слышит просящих. На ум приходит, что живем мы — семья военного — без своего угла, и который год не можем получить обещанную государством квартиру. А на днях муж машину разбил. Слава Богу, хоть сам не пострадал… Нет, не буду об этом просить. Стыдно отвлекать Матронушку по пустякам, говорить про квартиру и машину, когда у других, возможно, решается вопрос жизни и смерти.

Так о чем просить, если, слава Богу, в твоей жизни, в общем, все хорошо? Есть семья, интересная работа, растет сын. Можно только шепнуть, обращаясь к святой: «Моли Бога о нас». И поблагодарить Бога за Его безграничную милость, за все, что Он даровал. А уж если чего просить — то готовности в любой час своей жизни сказать с чистым сердцем: «Да исполнится воля Твоя»…

Подходим совсем близко к ковчегу. Сын тихо спрашивает:

— Можно я попрошу здоровья?

— Конечно, родной!

Вот и моя очередь. Быстро наклоняюсь к ковчегу, так и не успев ни о чем толком подумать. Но на душе все равно становится тихо и спокойно — наверное, это и есть та самая благодать, про которую говорят. И хотя само слово мне не очень нравится — слишком часто, к месту и не к месту оно употребляется порой — по-другому не скажешь…И все-таки хорошо было бы, если бы, наконец, разрешился наш мучительный квартирный вопрос, и удалось купить новую машину…Матронушка, моли Бога о нас.

Анна Владимирова

«Я вспомнила притчу о блудном сыне…»

О святой блаженной Матроне я знала на удивление мало. На удивление – поскольку всегда интересовалась жизнью святых, как древних, так и наших современников. А также потому, что в последние годы ее имя известней для многих наших соотечественников, чем любое другое. Ажиотаж вокруг святой даже немного отпугивал. Но все же, когда в наш город привезли частицу ее мощей, решила пойти приложиться — несмотря на то, что в очереди предстояло провести не один час. Неловко ведь как-то объяснять душевную леность мнимым духовным рассуждением о правильности почитании прославленной святой.

По совету тех, кто раньше побывал в Покровском храме, мы с коллегой решили идти туда вечером, чтобы приложиться побыстрее. В тот день было морозно и ветрено, и потому другая наша сотрудница сердечно советовала нам: «Молитесь святой Матроне, чтобы помогла вам побыстрее приложиться».

Когда мы подошли к Покровскому, очередь была не очень большая: всего лишь до дверей соседней школы (днем, говорили, народу было намного больше). Нас успокоили, что очередь продвигается быстро, и мы приготовились ждать, сколько потребуется. Как оказалось, потребовалось два с половиной часа. И это при 17 градусах мороза! В храм мы попали в одиннадцатом часу, и те 30-40 минут, которые потребовалось простоять и там, после мороза показались нам минутами блаженства.

Но что самое интересное, я нисколько не жалею о том времени, которое мы потратили, чтобы попасть к мощам святой Матроны. Более того, я до сих пор считаю, что это ожидание и было ее самым большим и неожиданным, а главное незаслуженным подарком. Дело в том, что за все это время я не услышала ни слова ропота от стоящих рядом людей, не видела ни одного раздраженного человека. Никто не ругал организаторов, охранников, рядом стоящих соседей. Напротив — все поддерживали друг друга, и даже уставший милиционер сердечно успокаивал нас уже у самой двери: «Вы не переживайте, скоро все пройдете». Люди замерзали, бегали греться в ближайшие магазины, и, возвращаясь, становились вновь на свое место в очереди. Никто не следил друг за другом, а если и возникали подозрения, что кто-то все же прошел немного дальше, наши соседи успокаивали себя словами: «Ну и пусть! Зато мы честно от начала и до конца дойдем».

Детей, инвалидов пропускали без очереди. И потому, когда стоящие рядом с нами молодые ребята заметили женщину с палочкой, они стали ее уговаривать, пройти в храм: «Ведь Вам же тяжело!». Но она ответила немногословно: «Да нет, я постою», что с уважением и пониманием было встречено окружающими. Настоятель и священники храма, задержавшиеся там до полуночи, милиционеры и те, кто стоял в очереди — все были в тот вечер по-настоящему вместе. И объединила нас не нужда, не желание прибыли, а свободное желание поклониться угоднице Божией.

Казалось бы, зачем об этом говорить? Ведь речь идет об обычных нормальных человеческих отношениях. А дело-то как раз в том, что они давно уже воспринимаются как необычные, исключительные. У меня было чувство, что эти три часа я была не в Саратове, да и не в наше время. Так странно и радостно было ощущать это действительно благожелательное отношение людей друг к другу.

Многие пришли в храм семьями или в компании друзей, но в храме было тихо, никто не разговаривал во весь голос, многие с интересом рассматривали росписи, иконы. Букеты цветов, серьезные и вдумчивые лица создавали ощущение тихого праздника.

А еще я не раз вспомнила в тот день притчу о блудном сыне. Как часто, мы, называющие себя церковными и православными, с пренебрежением думаем о тех, кто пока еще не в храме. И веры-то они не знают, и перекреститься правильно не умеют, и к мощам идут незнамо зачем, когда у нас в городе стараниями Владыки почти в каждом храме есть свои святыни. В общем, рассуждаем как типичные старшие сыновья из евангельской притчи. А в тот день я близко увидела сотни людей, пришедших не куда-нибудь, а в храм. Зимой, почти ночью, зная, что придется долго и сложно добираться до дома. И пусть многие из них действительно мало знают о вере, и, может быть, впервые посетили Покровский храм, нам ли судить их сердца? Ведь не за особые заслуги и добродетели несколько лет назад привел нас к Себе Господь.

И в то же время чувства старшего сына по-человечески тоже очень понятны. Ведь как часто люди, только пришедшие в храм, получают в дар столько радости и полноты чувств, что многолетним прихожанам только завидовать и остается. А ведь в притче Отец говорит своему сыну удивительные слова: «Сын мой! Ты всегда со мною, и все мое твое». И пусть с годами притупляются чувства, многое из того, что восхищало и умиляло, кажется по-детски наивным, взамен мы получаем настоящий Отеческий дом. Дом, в котором нам всегда рады, и в котором нам есть чему порадоваться и чем жить. И радости нашей никто не отнимет у нас. Об этом я тоже думала, стоя в тот замечательный день к мощам святой блаженной Матроны Московской.

Марина Шмелева

«Сила Божия — в немощи…»

Удивительно иной раз складываются наши отношения со святыми.

Хорошо это или плохо, а мое воцерковление, как и у многих современных людей, проходило в основном благодаря книгам и интернету. В самом начале своей церковной жизни именно где-то в Интернете я прочитала книгу известного православного автора — кажется, «Оккультизм в Православии». Там много верного, но душа почувствовала и некую отраву: мне казалось неприятным, к примеру, «чрезмерное» почитание святой Матроны Московской. В самом деле: Матронушку, как ее называют обычно, знают больше, чем кого-либо из святых. Ее почитает огромное количество людей, которых иногда чуть свысока называют «номинальными православными». Мне казались «неправильными» разговоры типа: «Моя сестра живет в Москве, и как только у нее какие-то проблемы — сразу к Матронушке. И так быстро помогает!».

Но так случилось, что однажды в Москве, неожиданно для себя, с друзьями я оказалась в Покровском монастыре, в огромной, несмотря на будни и холод, очереди к раке Матроны Московской.

Стала оглядываться. Среди народа лишь несколько человек стоят с книжечками в руках, читая житие или акафист. Взгляд выделяет тех, кто приехал издалека или не очень обеспечен. Но и их — не большинство. А по-настоящему удивило вот что: рядом оказалось много хорошо одетых женщин с роскошными букетами роз в руках… Много молодых мужчин. Рядом с нами стоял даже какой-то итальянец с переводчицей. По внешнему виду этих людей нельзя было заподозрить, что в их жизни существуют неразрешимые проблемы — но вот идут же они к Матронушке, стоят зачем-то по нескольку часов на промозглом ноябрьском ветру...

Когда я подумала — почему? — где-то в глубине души прозвучали слова: «Сила Божия в немощи совершается».

В самом деле — если подумать, кем была Матронушка при жизни по меркам сегодняшнего мира? Беспомощным инвалидом, не видевшим солнечного света? Бездомной гонимой странницей? Но вот идут к ней за помощью — и при жизни, и после смерти, и до прославления ее в лике святых, и, конечно же, теперь — миллионы с житейской точки зрения гораздо более благополучных людей. И она помогает, утешает, наставляет, и главное — приводит в храм, к Богу.

А относительно обращенных к блаженной просьб «чисто практического свойства»… На самом деле, если подумать — дети, рожденные после годов и десятилетий неплодства, исцеления неизлечимо больных, устройство на работу тех, кто не имел никаких средств к существованию — кто сказал, что все это в человеческой жизни не важно?

Рядом с нами одна молодая девушка спросила: «А если мне не о чем просить? Нет каких-то острых житейских проблем?». Ей ответили: «Проси, чтобы святая Матрона научила жизни христианской».

После этой встречи с блаженной Матроной Московской я перестала быть таким уж «церковным снобом». Рядом со святой совершенно явно испытываешь внутреннее умирение, желание молиться, приходят благоговейная душевная тишина и какое-то особое тепло где-то в глубине сердца. Для меня все это неопровержимые свидетельства истинности святыни, которые будут вновь и вновь заставлять стремиться к ней. Господи, да и к кому нам идти со своими бедами в эту ноябрьскую морось или февральские морозы?

Александра Нечаева

Сайт клуба "Мiряне"                                                                                  5 февраля 2010 года