А.Л.Дворкин. Афонские рассказы. Югославия и югославы.

Несколько анекдотичных ситуаций сложилось в Югославии, когда мы с Джеффри автостопом проезжали эту страну по пути из Лондона на Афон. Туда наш путь лежал через Бельгию, Голландию, Германию, Австрию и Югославию, а назад - через северную Грецию, Италию и Францию. Честно говоря, подъезжая к югославской границе, я несколько побаивался: все-таки социалистическая страна, хоть и не за железным занавесом, С тех пор я уже много раз бывал в Югославии и очень полюбил эту землю. Но тогда все было впервые. Вопреки моим треволнениям въехали мы нормально, пограничники отнеслись к нам вполне спокойно. И вот я опять в социалистической стране. Тут и возникла первая анекдотичная ситуация. Переехав через границу, мы сели выпить кофе в каком-то кафе в маленьком словенском городке. Мимо по площади проходила группа рабочих - по-видимому, шахтеров: они были в брезентовых робах и страшно перепачканы, с черными лицами. Джеффри посмотрел на них и говорит: «Смотри-ка, ЧЕРНОГОРЦЫ!» В самом деле, с точки зрения этимологии все было верно: и гора (шахтеры), и чернота присутствовали.

То была Словения, а потом мы въехали в Хорватию и, наконец, в Сербию.

К Сербии я относился очень трепетно: впервые после моего крещения я оказался в православной стране и не мог дождаться встречи с православными братьями. И вот нас подобрал на дороге водитель, в машине у него даже были какие-то иконки, что меня очень порадовало. Он спросил: «Откуда вы?» Я сказал, что из Америки. Он заинтересовался: «А в Америке какая религия?» Мы говорим: «По большей части там протестанты, но есть и католики, и православных тоже немножко есть». Наш водитель это как-то пропустил мимо ушей. Потом мы проезжали мимо явно православной церкви, я перекрестился, он посмотрел на нас и спрашивает: «Вы что, православные?» Говорю: «Ну да, конечно». И тут он произносит: «А я римо-католик».

Следующий подвозивший нас водитель, узнав, что мы американцы, спросил, много ли в Америке баптистов. Мы сказали, что, конечно, хватает, но что в Америке есть и православные. Он ответил, что православные есть и в Сербии, но ему это не очень нравится, потому что он баптист.

Потом мы шли по дороге вдоль поля, на котором замечательный колоритный старик с длинной седой бородой и в овчине пас овец. Я возрадовался, что наконец-то я вижу православного брата, и закричал ему громко: «Бог в помощь!» Он мне в ответ: «Господь с вами!» Я еще больше возликовал. Старец подошел поближе и вопрошает: «Откуда вы?» Я говорю: «Из Америки». Он поправил в руке палку: «А в Америке адвентистов много?» Я отвечаю: «Не знаю и знать не хочу. Мы православные». «А я адвентист», — заявил старик. Так, впервые проезжая через Сербию, мы так ни разу и не встретили ни одного реального воцерковленного православного. Правда, ехали мы быстро: за два дня проехали всю Югославию сверху вниз. Первого православного мы встретили уже в Греции.

Знакомство с православной Сербией состоялось у меня пару лет спустя, когда я уже с другим своим другом специально отправился на ее поиски. Та поездка была замечательной — настоящее паломничество по православным монастырям Сербии, Македонии, Косова, по старым храмам, многие из которых, увы, уже недоступны, особенно что касается Косова. Через полгода, зимой, я организовал двухнедельную насыщенную экскурсию по сербским монастырям для трех своих друзей из Америки. Мы арендовали машину, я заранее составил маршрут, и мы совершили удивительное по красоте зимнее паломничество. Главным неудобством был холод: та зима выдалась нетипично для Балкан студеной и снежной, что еще больше породнило в моем сознании сербские монастыри с русскими.

на фото автор "Афонских рассказов" - крайний справа.

Как делают брынзу

И чтобы закончить с сербскими историями, расскажу еще одну. Раз ночь застала нас на дороге среди каких-то построек и распаханных полей — там, где и разложить спальный мешок было негде. Ловить машину в темноте не имело никакого смысла, и мы пошли отыскивать себе ночлег. В одном домике горел свет, мы постучались туда и попросились переночевать. Там жила чета пожилых сербских крестьян — старичок со старушкой. Нас они приняли очень радушно, пригласили за стол разделить их скромный ужин: жареный перец, брынза, помидоры, лук, хлеб. Стали расспрашивать, чем мы занимаемся. Я тогда уже учился в докторантуре и представился студентом. Слово это было им незнакомо, они попросили пояснить. «Ну, что-то вроде школьника, — говорю, — учусь разным вещам». Хозяева наши были поражены. «Как это может быть? Такой взрослый и все еще школьник. Я вот два года в школе учился, — говорит дедушка. - Сколько же учишься ты?». Я стал считать на пальцах: десять лет школа, потом университет, академия, докторантура... «Девятнадцать лет уже», — говорю. «Ну и ну! — разводят руками крестьяне, — какой ученый человек, наверное, все уже постиг, все знать должен. Кушай брынзу, мы сами делали». И тут я совершил роковую ошибку: я спросил, как они делают свою брынзу. Разочарование было полным и необратимым: «Учишься девятнадцать лет и все еще не знаешь, как делают сыр? Чему же ты учишься? И зачем тогда так долго учиться?» Крыть мне было нечем. Со своей точки зрения, они были совершенно правы. Я ощущал себя абсолютным неучем, и, наверное, вполне заслуженно.

публикуется по книге:

Афонские рассказы - М: Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, 2006. - 200 С.